Стрельба в Мукачеве 11 июля: бойцы «ПС» рассказали свою версию / ВИДЕО.

На условиях анонимности журналисты Общественного пообщались с двумя бойцами «Правого сектора», которые причастны к вооруженному конфликту в Мукачево.

В частности, с Романом Стойкой, комбатом 1-го Закарпатского батальона Добровольческого украинского корпуса (ДУК) «Правый сектор» и его помощником и заместителем Артуром Керимовым. Министерство внутренних дел Украины объявило их обоих в розыск еще 18 августа.

Напомним, что после перестрелки в Мукачево журналисты Общественного поехали на Закарпатье, чтобы разобраться, с чего начался вооруженный конфликт между бойцами «Правого сектора» и представителями народного депутата Михаила Ланя, как развивались события после стрельбы возле спорткомплекса «Антарес» и выяснить, где находятся бойцы «Правого сектора».

По информации источников Общественного, части бойцов «Правого сектора» удалось убежать в зону боевых действий на востоке Украины. За несколько дней после выхода материала, на журналистов Общественного вышли мукачевские бойцы ДУКу, которые имеют непосредственное отношение к стрельбе на Закарпатье, и попросили предоставить им слово, чтобы рассказать, что произошло в Мукачево. Общественное заинтересовано в том, чтобы предоставить возможность высказаться всем участникам резонансного конфликта, в котором, по официальным данным, двое погибших, 12 раненых и по результатам которого заведены уголовные дела по статьям «создание преступной организации и участие в ней» и «террористический акт, приведший к гибели человека».

Мукачевские бойцы изложили свою версию событий 11 июля. Они сообщили, что в результате перестрелки «Правый сектор» потерял двух бойцов, хотя предварительно было известно только о гибели Руслана Ігнатолі с позывным «Пух» и охранника народного депутата Михаила Ланя.

Кроме того, рассказали, как после 12 дней, проведенных в окружении в лесу, решили добираться на восток Украины и смогли без проблем пересечь всю Украину. Роман Стойко отрицал, что его бойцы брали в заложники парня из села Бобовище и заявил, что теперь их близким угрожает опасность.

Дальше – прямая речь.

ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ

Роман Стойка: Непосредственно к одному из моих людей поступило сообщение, звонки от народного депутата Михаила Ланя – его же кличка в уголовном мире «Блюк» - что он очень хочет с нами встретиться. Мы игнорировали первую неделю все его сообщения, а потом один из экипажей, групп «Правого сектора» остановили его люди в городе Мукачево. Нанесли некоторые телесные повреждения, ну и после того было решено нами все же поехать на переговоры, чтобы остановить неизвестные нам ситуации. Я взял с собой несколько людей, непосредственно группу «Солнышко» - это спецподразделение 1-го батальона ДУК «Правый сектор» - и мы погрузились в автомобили. И поехали в Мукачево на переговоры.

Журналист: сколько вас было человек?

Г.С.: Я вам точно не скажу. Около 20 человек. И мы поехали в Мукачево, без всяких намерений, без агрессии. По приезду к этому комплексу «Антарес», нас ожидало около 100 человек в спортивных костюмах, в наличии у них было большое количество оружия. Я взял с собой своего помощника и заместителя Артура (Артур Керимова - прим. ред.) - и мы пошли внутрь помещения. Ребят попросил быть на улице. Вообще пребывание там было, ну может минут 7. 7-10, не больше. Из них 3-4 минуты ушло на то, что нам предлагали кофе, нас обыскали, мы без оружия. Там находилось несколько человек, в том числе и Ланьо.

Журналист: вы зашли без оружия?

Г.С.: Так, без оружия. Никто внутрь спорткомплекса не заходил, мои люди остались на дороге, возле машин. Мы сели за стол, пока перезнакомились, пока то. Я начал задавать вопросы, какова цель нашего визита туда, почему есть проблемы с «Правым сектором», но ответов я толком не получил. Не успел, потому что на улице уже послышались выстрелы. То есть, мирные переговоры, как говорят, были сорваны. По рации я получил сообщение о потери, как в своем подразделении, так и со стороны людей Ланя. Я решил прекратить переговоры. Мы с Артуром начали двигаться на улицу. Когда мы вышли, то я увидел, что какой-то неизвестный мне мужчина лежал на земле, у него из головы текла кровь. Потом я увидел разбитое стекло на наших автомобилях. В то время уже была стрельба, я толком не мог понять, что происходит, ибо это все заняло 2-3 минуты. В меня стрелял снайпер с крыши, то точно, поскольку я компетентен в таких вопросах.

Мы погрузилися в автомобиле, я приказал своим людям бросить дымовую завесу, чтобы выйти без потерь оттуда, поскольку по нам велся огонь. Мы начали двигаться. Нарвались на первый блокпост возле стадиона, там была небольшая перестрелка, там мы потеряли одного мужчину. Там он и умер. Мы прорвались через этот блок. Потом двигались через Чинадиево, я принял решение возвращаться на Ужгород. Когда мы ехали в Ужгород, нас преследовала какая-то машина. Я не видел, кто там, поскольку ехал во главе колонны, но с нее тоже велся по нам огонь. И мы выехали в Мукачево.

В Мукачево сразу на въезде на заправке нас ждал блокпост. Там были неизвестные люди. Около 100-200 человек. Вели по нам плотный огонь. Затем он на несколько минут прекратился. К нам вышел какой-то человек в гражданском, я не знаю, кто он, дал мне телефонную трубку. Я тоже приказал людям не стрелять. По второй линии со мной говорил господин Шаранич, который мне сказал, что «у вас один выход: или там лечь и всем умереть, или поднять руки вверх». Я сказал, что нам нужно время подумать, вернул телефон. Пока шел к ребятам, огонь без предупреждения начал снова вестись. Я принял решение вывести людей из-под огня, поскольку в меня, я видел, уже много потерь. У меня были ранены, у меня был еще погибший. Я принял решение двигаться дальше, и мы прорвались и через тот блокпост. Конечно, мы использовали наше собственное оружие, которое есть у нас в батальоне на вооружении. Которая, кстати, постоянно находится со мной, когда я передвигаюсь по территории Закарпатья и Украины вообще. Мы отошли ближе к лесу в селе Лавки, там наши транспортные средства были повреждены, мы не смогли передвигаться дальше. Наш врач, который был в отряде, оказал раненым медицинскую помощь, и мы отступили в лес.

Потом через некоторое время перезвонил мне на телефон мой отец и сказал, что он хочет прийти к нам на переговоры. Я согласился, потому что переговоры надо вести всегда. Мы решили уладить то еще вопрос мирным путем. На переговорах появился мой отец. Я увидел народного депутата Виктора Балоги и Гелетея (тогдашний исполняющий обязанности председателя Закарпатского управления СБУ Владимир Гелетей - прим. ред.) на переговорах. Мы выдвинули свои требования, складываем оружие за 2 условий: первое – это арест Лань, вторая – арест Шаранича. Наши требования были отклонены. Сразу же на месте сказали, что не будет ареста ни того, ни другого. Просто выходите – и все. Я принял решение не выходить из леса. Далее я спрятал своих раненых. Где и как, не буду говорить. На третий день у меня умер муж, и мы его закопали в лесу.

Журналист: сколько погибших в результате перестрелки у «Правого сектора»?

Г.С.: 2 погибших и 5 раненых.

Журналист: можете назвать этих людей?

Г.С.: Не могу назвать. Одного мы оставили сразу, потому что он умер на месте. Мы оставили его возле транспортных средств. Мой друг Роман (Руслан Игнатоля позывной «Пух» - прим. ред.). Второго я называть не буду. Он погиб. Мы его похоронили с воинскими традициями в лесу. Бог даст, вернемся и перезахороним. Родным сообщили, где он, что он и как он.

О ВООРУЖЕННЫХ ЛЮДЕЙ ВОЗЛЕ СПОРТКОМПЛЕКСА «АНТАРЕС»

Г.С.: Я думаю, что это была какая-то персональная охрана бандформирования Михаила Ланя. Потому что они были на территории «Антаресу» и у всех были автоматы.

КАК БЫЛА ОРГАНИЗОВАНА ВСТРЕЧА С НАРОДНЫМ ДЕПУТАТОМ МИХАИЛОМ ЛАНЬО

Г.С.: На нас вышли, поскольку я командир батальйона. У меня у бати 350 человек, я не могу сказать, кто кому перезвонил. Я знаю, что ко мне пришли из штаба три сообщения. Я не могу теперь точно сказать, мне надо вернуться в свой штаб и спросить, от кого это с самого начала пошло.

Артур Керимов: Я непосредственно связался с Артуром Пашкуляком (помощником народного депутата Михаила Ланя - прим. ред.), но кто ему дал мой контакт, я не владею такой информацией.

Журналист: как вам объяснили, с какой целью вас приглашают в Лань?

А.К.: Решить некоторые конфликтные ситуации. Я знал, что у нас на Закарпатье напряженность именно с людьми Лань и им конкретно. Соответственно, Артур предложил встретиться в субботу 11 июля, назначил время, и мы после совещания сказали: да, мы придем – уже после конкретной агрессии к нашему экипажу.

Конечно, мы не были готовы к военным действиям, потому что если бы мы были готовы, область горела сегодня. Мы шли на разговор. Ну и взяли с собой оружие. То, что мы могли взять. Минимум с собой взяли вооружение, БК, и тому подобное.

Журналист: какой минимум?

А.К.: По единице оружия на мужа.

ПОЧЕМУ НА ПЕРЕГОВОРЫ ПОЕХАЛИ С ОРУЖИЕМ

Г.С.: Всем известно, что все комбаты ДУКу объявлены в розыск в «Новороссии». Им всем вынесен смертную казнь. После того по внутреннему устному приказу было принято решение, что все комбаты ездят с охраной. Я не езжу меньше 15 человек по области, если у них нет 2-3 РПГ: РПГ-22, РПГ-26, если у меня нет в группе одного снайпера, если нет 1-2 пулеметов и БК на 5-7 минут боя. То есть, я поехал только со своей персональной охраной и своим помощником. Точка. То есть, не было подготовки, потому что тогда бы поехали 350 бойцов. И поверьте, они все вооружены. Если я поехал вести боевые действия там, то там бы трава не росла еще сейчас. То были не боевые действия, то был исключительно самозащита и исключительно выход из-под обстрелов.

КТО НАЧАЛ СТРЕЛЯТЬ ПЕРВЫМ

Журналист: что произошло на улице? Кто первый начал стрелять?

Г.С.: Я не могу вам сказать. У меня на данный момент 3 мужчины – на лечении скрыты, 4 – за решеткой. Я пока со всеми не поговорю, я точную объективную картину дать не могу. По рассказам ребят, в нас начали стрелять, первые нас спровоцировали на стрельбу. Ребята уже защищались. По их рассказам, как только я зашел внутрь, со всех сторон подъехали сотрудники правоохранительных органов, уже работал снайпер и подоставали оружие люди «Блюка». То есть, стратегически, люди уже вели боевые действия. В них уже стреляли.

То была операция с той стороны полностью спланирована. Они были очень организованы, наши работники милиции. Собрать около 200 человек, включая спецназ, тяжелые пулеметы и БРДМ – это невозможно в нашей области. То операция готовилась неделю.

Журналист: кто стрелял в охранника Михаила Ланя?

Г.С.: Тоже не могу сказать, пока не переговорю со всеми своими ребятами, пока не могу делать каких-то выводов. Но я знаю своих ребят. И вам скажу так. Все они по два года провели в боевых действиях, все они перепоранені по тысячу раз, все они после госпиталей. Но все они – разведка, все они хладнокровные и не такие зажигательные, лишний раз стрелять никто ни в кого не будет.

О СОКРЫТИЕ В ЛЕСУ

Я не буду передавать стратегическую информацию, сколько со мной в лесу было людей. Но с того времени я находился в лесу около 12 дней. Местные жители помогали, приносили еду, местные помогали нам скрывать раненых. Местные даже нам предлагали выйти и спрятаться. Я решил этого не делать, поскольку не хотел подвергать опасности мирное население. Меня за 12 дней 2 раза обстрелял БТР и один вертолет, я натыкался на неизвестные мне военные формирования.

Журналист: вы были ранены?

Г.С.: Так, меня было легко ранен в бедро. Практически все вышли оттуда раненые. Кто-то вышел оттуда с царапинами, кто – то-с осколками. Целого не получилось ни одного. Мы в ответ бой не давали, мы просто уходили от огня. Поэтому, я так понял, в прессе это не освещается. Стреляли только в нас. И поэтому на 12 день я принял решение выходить из леса.

ПРО МАЛЬЧИКА-ЗАЛОЖНИКА ИЗ СЕЛА БОБОВИЩЕ

Г.С.: За эти 12 дней я шесть раз выходил в деревню, где мне давали чистую одежду, где консультировали, что происходит, простые неизвестные люди. Инцидента с мальчиком никакого я не знаю, я о нем услышал только тогда, когда вообще вышел из леса. Если я лично узнал бы, что такой инцидент был среди моих бойцов, то труп того бойца я бы передал правоохранительным органам. Так я вам скажу. Без угроз.

О ПЕРЕГОВОРЫ ПО УЧАСТИЮ ЯРОША, ГЕЛЕТЕЯ И БАЛОГИ

Г.С.: Мой отец – военнослужащий, он на пенсии, такого масштаба переговоры вести он сугубо из любви к сыну мог. Чтобы мирно урегулировать те вопросы, мог пойти на любые жертвы. Мог пойти к любому, чтобы пошел на переговоры. Я допускаю, что мой отец действительно мог пойти и попросить народного депутата Виктора Балогу на переговоры прийти. И я искренне благодарен ему, что он вообще пришел. И приходил на встречу Дмитрий Ярош, наш проводник, то он мне как второй отец. Несомненное в меня доверие к нему. И когда я переговорил со своим проводником, как говорят, когда переговорил с двумя своими родителями, я готов был идти в бой дальше.

ПОЧЕМУ ПРИГЛАСИЛИ К ПЕРЕГОВОРАМ ИМЕННО ВИКТОРА БАЛОГУ

Г.С. Он один из самых влиятельных людей вообще на Закарпатье. Во-вторых, отец мог его попросить, потому что в Шаранича есть какой-то давний конфликт с Балогой, о котором я не знаю. И, может, это побудило моего отца пойти и попросить. Его неприкосновенность повлияла на то, что в нас не стреляли во время переговоров. Лично я с Виктором Ивановичем вообще не говорил, я его видел, он стоял. Я говорил на переговорах вообще не с ним. Я условия выставлял вообще начальнику СБУ Гелетею.

О СВЯЗЬ ВИКТОРА БАЛОГИ И ЗАКАРПАТСКОГО «ПРАВОГО СЕКТОРА»

У силовиков дело идти и воевать. Все. Меня не интересует, откуда у меня форма появляется. Я знаю, что наш политический руководитель ее купит. Мне дальше неинтересно, финансировал или не финансировал. Лично я знал, что Балога помогал во время Майдана. Но мне это неинтересно.

Журналист: по одной из версий, которые озвучивают, вроде бы, Виктор Балога хотел попугать Михаила Ланя с помощью «Правого сектора» именно по вопросу контрабанды, именно поэтому вы оказались 11 июля возле спорткомплекса...

Г.С.: Какое отношение силовики имеют к контрабанде? И, вообще, до каких финансов? Я не знаю. Вы посмотрите на нас и сами дайте ответ. Если мы умираем добровольно, без всяких заработных плат на Донбассе, то что еще нас может интересовать? Для чего мы тогда ездим на Донбасс, если нас интересует контрабанда в Закарпатье?

О КОНФЛИКТЕ С РУКОВОДИТЕЛЕМ ЗАКАРПАТСКОЙ МИЛИЦИИ ШАРАНИЧЕМ

Г.С.: В 2014-2015 годах проходил очень плотный процесс люстрации. Господин Шаранич во время преступного режима Януковича был начальником внутренней безопасности милиции Львовской области. Он по всем законам революции Майдана, по всем требованиям, он не имел права занимать ту позицию. Конечно, мы пытались его «люстрировать». На что его Виктор Медведчук прикрыл. Непонятно, почему Аваков его оставил. И у нас с ним очень частые конфликты были. Очень частые. Он постоянно провоцировал ситуацию. Господин Шаранич постоянно проводил незаконную оперативно-розыскную деятельность против нас. То все целый год шло и вот во что вылилось.

О ПУТИ ИЗ ЛЕСА ДО ЗОНЫ АТО

Г.С.: Поскольку я узнал, что после этого один из помощников Ланя стал помощником Москаля, а Шаранича, наоборот, повысили и перевели в Киев.. Я не знаю достоверность этой информации. Я посоветовался с ребятами и решил передвигаться туда, где я могу достойно, как человек, умереть, на Донбасс – в борьбе против российского агрессора и оккупанта.

Журналист: в зону АТО?

Г.С.: Так, в зону АТО.

Журналист: как вам удалось там оказаться?

Г.С.: Ну мы разведка. А как нам удалось 25 раз заходить в город Донецк в центр и фотографироваться там? Некомпетентность силовых структур в очередной раз доказана.

Журналист: на выезде, на блокпостах вас не останавливали? Вы не были в списках подозреваемых?

Г.С.: Был. Фотографии в розыске. Я смотрел в лицо работнику милиции и улыбался, и проезжал дальше.

Журналист: вы угрожали им оружием?

Г.С.: Нет, да вы что. Я был вообще в гражданской форме одежды. Все ищут, 6 тысяч работников милиции брошены, президент объявил нас террористами, а как я здесь оказался? Так и оказался. Народ Украины мне помог. За что я очень благодарен.

Журналист: как помог?

Г.С.: Я не могу вам этого сказать, извините. Может, мне еще надо будет возвращаться в Закарпатской области к своих детей, поэтому извините. А то, что я не преступник, я доказываю здесь. Я не прячусь в подвале, меня тот же народ Украины мог переправить в Канаду, но я не в Канаде. Меня могла забрать диаспора в Ирландию без всяких вопросов. И поверьте, наша подготовка позволяет перейти не одну границу в мире, но я, тем не менее, решил идти на Донбасс.

Недавно мы участвовать в боях под Білокам'янкою и Старогнатівкою. 12-дневный поход у нас был. Так теперь ждем прорыва. Куча задач. Имеем одного умершего из этой группы, которая была в Мукачево. Это друг «Бизон». Не буду говорить еще об одном. Он в коме лежит.

ОБ ОРУЖИИ, ЗАДЕЙСТВОВАННУЮ В ПЕРЕСТРЕЛКЕ

Журналист: вы с собой вывозили оружие?

Г.С.: Ни-ни. Свое оружие из батальона я не имею права вывозить с места дислокации.

Журналист: по пулемету, который мы видели на оперативном видео, он ваш?

Г.С.: Да, моих ребят.

Журналист: он остался на Закарпатье?

Г.С.: Конечно, на Закарпатье, чтобы сохранять мир и спокойствие. Практически вся оружие ДУКу является трофейной, она принадлежала когда-сепаратистам. На данный момент – мертвым сепаратистам. Конечно, я ее выдавать не хочу, не собираюсь и не буду. Потому что она добыта в бою. А это военный закон.

ОБ УГРОЗЕ ДЛЯ РОДНЫХ

Г.С.: Через посредников, через подполье, у меня есть связь с близкими. Были попытки правоохранительных органов и представителей криминалитета...люди не дали, не допустили, чтобы им причинили какой-то вред.

Журналист: были попытки?

Г.С.: Были случаи практически до близких практически всех членов группы. Были дома, занимались беспределом.

Журналист: а теперь ваши близкие в безопасности?

Г.С.: Нет. Они не в безопасности. Они все скрываются.

О ПРОШЛЫЕ УГОЛОВНЫЕ ДЕЛА

Г.С.: В тюрьмах я не сидел, однозначно. По поводу разных непонятных судимостей, я толком не знаю, потому что я последние несколько лет вообще нахожусь в такой ситуации, что меня дома практически нет. Я не могу вам точно сказать, что я воровал, я мог забрать иконы в непонятного человека и передать монастырю. Я такие варианты допускаю, но о них отказываюсь говорить.

По поводу похищения человека, то я мог похитить или прокурора, или таможенника, или взяточника. Допускаю, такое могло быть, но я об этом тоже не буду говорить или подтверждать. Пытки сотрудников милиции могло быть. Допускаю.

О ПОДОЗРЕНИИ В СОЗДАНИИ ПРЕСТУПНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ И ТЕРРОРИСТИЧЕСКОМ АКТЕ

Г.С.: Что касается той подозрения, то государство, если она меня назвала, меня, члена «Тризуба», патриота, националиста – террористом, то я вам так скажу. Тогда она получила террориста. Вот и все.

По материалам "Общественного"